Трогательный Мамору Хосода, режиссер анимационного фильма «Ученик чудовища» (более корректный вариант все-таки «Дитя чудовища»), записал обращение к российским зрителям, и это, несмотря на то, что в нашем прокате картина вышла с опозданием на три года! Не забыл, приятно.
Свой фильм Хосода начинает со сказочного зачина а-ля «в некотором царстве», «жили-были» - в общем, по-быстрому очерчивает рамки художественного мира и вводит в историю. Жульничество, скажите вы. Увы, Хосода использует этот слабый режиссерский прием, не желая тратить драгоценного времени. Простим? Потому что дальше, наверное, в качестве компенсации, нас ждут невероятные, тонко вырисованные виды Токио.
Хосода очень въедливый и чуткий художник. Большое внимание уделяет деталям и текстурам. Конечно, в каком-то смысле Хосода – преемник Миядзаки, хотя и использует более реалистичную рисовку и резкий, клиповый монтаж. Многие художественные приемы мы все же уже видели у мастера мистического реализма. Но Хосода этого и не отрицает. Оммажем «Унесенным призраками» выглядит сцена, когда мальчик впервые попадает в волшебный мир чудовищ – человекоподобных зверей, перерождающихся в богов: причудливая ночная жизнь, много еды, лавочки и кафешки – прям как по дороге к купальням Юбабы.
И, пожалуй, неспроста один из героев, монах, имеет облик антропоморфной свиньи. Не двоюродным ли братом ему приходится Порко Россо? Хосода приложил много усилий для создания безупречной картинки, но и на наполнение осталось. Одинокий мальчик Рен с улиц Токио, чья мама погибла, а отец не объявился, становится учеником вздорного и своенравного мастера боевых искусств – чудовища из волшебного мира Медвежута.
Меджвежут и Рен проводят восемь лет в ожесточенных ссорах, постоянных пререканиях и тренировках. Мальчик взрослеет и превращается в отличного бойца. Первая часть фильма соблюдает сказочные каноны. А возмужание героя вовсе может напомнить «Каратэ-пацана». Но потом начинается совсем иной, серьезный разговор. «Ученик чудовища» — это про «отцов и детей», однако не с привычной позиции противостояния поколений. Напротив, подчеркивается преемственность. В ней-то и кроется один из главных конфликтов. Мы ненавидим себя за то, что так похожи на своих родителей, чьи ошибки поклялись никогда не повторять. А родителей раздражает, когда в пылу ссоры мы используем их же запрещенные приемы (ты ему – слово, он тебе – десять, – и все в таком духе). 
И в нашем стремящемся к патриархальности обществе с формальным культом почитания старших о таком вслух говорить не принято – впрочем, как и в строго иерархическом японском социуме. Поэтому то, что происходит в мультфильме – очень болезненный и очень откровенный разговор. «Ученик чудовища» предостерегает нас, наших детей и родителей от травм, которые сделали калеками не одно поколение.
Тьма внутри человека, с которой герои фильма борются совсем не метафорически, как раз возникает из боязни не соответствовать чужим (родительским) ожиданиям, не дотянуться до стандартов, остаться непонятным и, в конце концов, одиноким. Режиссер внезапно изящно проводит аналогию с романом Германа Мелвилла «Моби Дик». Единственное лекарство от этой разрушительной тьмы, говорит Хосода, - снисхождение и всепрощение, умение принимать себя и окружающих такими, какие они есть. Хосода не стремится сказать нечто исключительное. Он хочет, чтобы поднятые им проблемы были узнаваемы для зрителя любого возраста. Поэтому в фильме появляются пропавший отец с чувством бесконечной вины, девочка-изгой Таэда, антагонист-двойник.
Хосоду можно упрекнуть за банальную концовку со всеобщим хэппи-эндом. Но, честно, после такого мощного психотренинга другой и не хочется. Ведь все мы, поборовшие тьму, имеем право на счастье.
Оценка: 8/10
