Заметки на полях Международного Московского кинофестиваля, открывшего Российскую программу фильмом «Непрощенный»
Думаю, многие помнят, как в 2002 году борт Башкирских авиалиний столкнулся в воздухе с транспортным судном. У героя картины Виталия Калоева (Дмитрий Нагиев) в небе над Германией погибли жена и двое детей, как сказал на представлении фильма его режиссер Сарик Андреасян, нет такого слова, которым можно назвать мужчину, потерявшего семью, нет таких слов, которыми можно было бы описать его боль.
Как нам пообещала худрук Российский программ Ирина Павлова, кинолента призвана сломать несколько стереотипов и вызвать много споров. Могу сказать, что это, безусловно, произошло. Споры вызывает все – начиная от самого главного героя, посчитавшего себя возможным «вязать и решить», названия фильма (лично мне непонятно, кто именно не простил Калоева – он сам, Господь, погибшие родные, семья убитого им диспетчера), до слогана фильма «Я поссорился с Богом». Собственно, именно это и говорит главный герой – я поссорился с Богом. С одной стороны, беду Калоева можно понять – он потерял жену и двоих детей, от диспетчера и его начальства Виталий просил лишь извинений, и в Германию он приехал не убивать. «Я умер, – говорит герой, – умер в момент авиакатастрофы, и я никого не хотел убивать. Они должны были попросить прощения у меня и у других людей». По закону совести – должны были, но не сделали этого, предпочтя откупиться материальной компенсацией. Но разве это давало право самому Калоеву убивать? Разве это давало ему право встать на место Бога и наказывать виновного диспетчера? Диспетчера, у которого тоже семья. Отомстив за гибель собственного ребенка, герой осиротил чужого. Да, в мире много несправедливостей, происходят несчастные случаи, идут войны, погибают люди. Всегда кто-то в этом виноват. Но мы не вправе судить этого виноватого – есть Господь, который рассудит беспристрастно, и каждому воздаст по его делам. Каждому.
Калоев был приговорен к восьми годам заключения, вышел раньше по амнистии, в аэропорту его встретили рукоплесканиями, но как он будет жить дальше? Он – поднявший руку на человеческую жизнь. Первым делом герой едет на кладбище к родным и просит у них прощения, говоря, что не мог поступить иначе, то есть совесть в содеянном его тоже мучает, и, наверное, сам себя он не простит – кажется зрителю. Но нет – авторы фильма, похоже, иного мнения – через полгода герой находит около крыльца своего дома маленького котенка, принимает его, при этом вокруг зеленеют кусты, бушует весна, весна новой жизни, к которой возрождается герой…
Мне такой финал видится лишним и надуманным. Он обедняет картину. Для меня фильм кончился задолго до этого финала – в тот момент, когда в новостях передали, что диспетчерская компания признана виновной в катастрофе, и директор этой компании извинился в эфире перед семьями погибших, причем, извинился на русском языке. Для меня именно это было точкой. Был еще момент, когда выпущенный из тюрьмы Калоев возвращается на Родину, и стюардесса говорит ему «Добро пожаловать домой» - это тоже могло быть финалом, но не заблудший котенок. Да, авторы устроили нам хэппи-энд, но нужен ли он этому фильму?
В заключении хочется отметить потрясающую операторскую работу Морад Абдель Фаттаха, камера в его руках была словно живая, и во многом успех фильма (а он будет) – от зрительного ряда. Интересен и неожидан Дмитрий Нагиев в роли Калоева. Ему веришь – от начала и до конца, если бы не дикция актера, из-за которой часто трудно разобрать, что он говорит.
Сарик Андреасян: Этой истории уже много лет, и она в свое время вызвала резонанс, к ней очень неоднозначно относились во всем мире, и именно эта неоднозначность привлекло меня как режиссера. Хотелось поднять эту проблему. Я понимал, что каждый человек, который посмотрит картину, выйдет из зала со своим мнением. Как режиссер я постарался рассказать эту историю максимально нейтрально на кинематографическом эмоциональном уровне.
